“...Просто возьми и не делай этого, просит дед.
Никаких побед моим именем,
Вообще никаких побед.
Так же, он продолжает, я был бы рад,
Если бы ты не носил меня на парад…”
Е. Беркович
В 1992 году первый после распада СССР парад Победы прошел без салютов и военной техники. Вместо смертоносной военной техники, на нем прошли ветераны Второй мировой войны: из бывших республик СССР, Франции, США, Англии, Германии и Италии. Они прошли торжественным маршем от площади Свободной России до Красной площади. Из США в тот день приехала и дружественная делегация — чтобы посадить полсотни «деревьев жизни» в знак дружбы народов.
Этот парад назвали ПАРАД ПОБЕДЫ МИРА. В русскоязычном интернете оставлено мало свидетельств этого прекрасного, жизнеутверждающего события, поскольку его смысл вошел в противоречие с политическими и военными задачами Путина.
В 1995 году на юбилейном параде Победы собрался парад мировых лидеров: свыше пятидесяти иностранных лидеров, а также шесть руководителей международных объединений и организаций. В их числе – президент США Билл Клинтон, британский премьер Джон Мейджор, премьер-министр Канады Жан Кретьен, президент Франции Франсуа Миттеран, председатель КНР Цзян Цзэминь и другие. Список лидеров, принявших приглашение, не ограничивался бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. Так, особым гостем на мероприятии стал канцлер ФРГ Гельмут Коль. Визит в Москву также совершили генеральный секретарь ООН Бутрос Гали и генсек НАТО Хавьер Солана.
С 2017 года парады происходили ежегодно и стали национальным символом единства страны.
В 2020 году в Москву на празднование 75-летия Победы к Владимиру Путину приехали лидеры Узбекистана, Боснии и Герцеговины, Республики Беларусь, Казахстана, Киргизии, Молдавии, Таджикистана, Сербии, Южной Осетии и Абхазии.
В 2021 году - президент Таджикистана.
В 2022 году не было никого.
За четверть века Победа в Великой отечественной войне полностью сменила свое символическое значение. Из праздника памяти о погибших она превратилась в политический инструмент власти.
Скачок в пропаганде «культа победы» случился после аннексии Крыма в 2014 году. Тогда Кремль обвинял Украину в национализме и фашизме. Для оправдания агрессии использовали старые нарративы и противопоставляли «фашизму» Россию, как преемницу СССР. Начался системный пересмотр роли союзников. Владимир Путин даже заявлял, что СССР выиграл бы войну и без Украины.
Культ победы и уникальной роли России в войне стали одним из главных направлений милитаризации общества и подготовки к войне с Украиной. Тема победоносной войны с германским фашизмом плавно перетекла в нарратив победы над украинским нацизмом. Вернулись в оборот лозунги Великой Отечественной войны. Послевоенная мантра “Лишь бы не было войны!” начал вытесняться мемо “Можем повторить!” Войну вливали в общественное подсознание как часть триединого пропагандистского плана: анти-Запад, анти-Украина, про-война.
Несколько лет до начала войны пропаганда на мотиве преемственности выстраивала парадигму, оправдывающую войну в Украине: в Киеве нацистское правительство, которое вместе с НАТО создает угрозу России, так же, как 80 лет назад Германия - Советскому Союзу. И так же, как в 1945 году, Россия должна одержать победу.
Эффективность этого адового насилия над историей была отработана еще в Донбассе. Это прекрасно описано в работе Лаборатории публичной социологии: в сознании комбатантов “Вторая мировая война и события в Донбассе, вместе с Холодной войной, распадом Советского Союза и конфликтами, возникшими в его последствии, были просто эпизодами в долговременной враждебности между Россией и Западом…Великая Отечественная война была событием прошлого - потерянной возможностью стать героями, в то время как конфликт в Донбассе (а теперь во всей Украине) дал им реальный шанс выступить героями здесь и сейчас.”
Надо сказать, что эта параллель сработала и теперь: 24% респондентов в феврале 2023-го, согласились, что СВО похожа на Великую Отечественную войну (65% с этим не согласны). Эта доля не составила большинства, которого хотела бы достичь пропаганда, но усвоено это сравнение было достаточно глубоко.
Борьба с нацизмом до победы - “достойное продолжение дела наших предков”.
Практически по всему спектру вопросов мы видим влияние этой индульгенции - продолжения дела защиты Родины, восстановления исторической справедливости, ради победы не жалко ни госбюджета, ни людей, все должны идти на фронт, уклонистов осуждаем.
С первого дня войны пропагандистская машина работала на уверенность в быстрой победе. Сама семантика термина “специальная военная операция” предполагала стремительность военных действий до достижения победы.
И она, очевидно, была таковой запланирована. Множество сообщений о найденной в вещмешках убитых российских военных парадной формы, предназначенной для парада победы в Киеве, - свидетельство подобных военных расчетов.
Вот цели, полученные в открытом вопросе в первом исследовании с начала войны 28 февраля – 1 марта 2022 года. Hесмотря на то, что войне нет и недели, репертуар достаточно обширный.
Официальный нарратив формировал цели и “план победы” следующим образом:
Военное поражение ВСУ.
Последующая зачистка территории от нацистов (физическая денацификация). Трибуналы над нацистскими преступниками.
Прекращение украинской государственности, поскольку любая «украинская» государственность по определению русофобская.
Деукраинизация (образование, культура, язык, воспитание, восстановление истинной истории, искоренение бандеровской идеологии)
Теоретически образ победы должен вытекать из достижения целей спецоперации, но на протяжении всей войны опросы подтверждают неустойчивость целей в сознании респондентов. И хотя все больше респондентов называют какие-то цели, системности в их ответах все меньше.
А вот ответы на такой же открытый вопрос, заданный год спустя, в феврале 2023 года.
Вопрос: В вашем понимании, какова конечная цель военной операции России на территории Украины? 
Отчасти план усвоен, в спонтанных ответах звучат “денацификация, демилитаризация, взятие территории под контроль, смена киевской власти”.
При этом, респонденты, кто, в том числе, готов участвовать в военных действиях, отдавать бюджетные деньги на войну, “идти до конца”, инициативно говорят не только о целях, но и о том, почему цели не достигнуты: “плохое командование”, “плохое снабжение”, “коррупция” и “воровство”, “недооценили противника”, “излишний гуманизм”, “Украине все помогают”.
Важным и чувствительным параметром измерения ожиданий успеха спецоперации стала оценка ее продолжительности.
Неуспехи на фронте, громкие поражения объектов, не только важных в военном отношении, но символически ценных: крейсера “Москва” и Крымского моста, нарастающая усталость от войны, осознание, что СВО - это не операция, а война привели к снижению уровня поддержки спецоперации.
В середине лета субъективная продолжительность войны начала расти и тогда же поддержка упала с 64% до 55%.
В связи с обманутыми ожиданиями и недостижением победы за несколько месяцев пропаганде приходилось перекраивать цели спецоперации, смещать образ врага с Украины на агрессивный коллективный Запад и НАТО. Соответственно, образ победы размывался.
Образ будущего, которого нет
В октябре мы задали вопрос о чувствах, которые вызывает будущее России.
Они, конечно, различаются у сторонников и противников войны. Надежда - единственное, что их отчасти объединяет. Будущее сегодня – это, конечно, мир. Но до него еще нужно дожить.
Пока что будущее остается максимально неопределенным, и в этом основная причина тревожности.
Парадоксальным образом, отсутствие образа будущего, о котором замолчала даже пропаганда, захлебнувшись в необходимости постоянной смены нарратива о целях войны, ведет к страху перед завершением войны. 72% россиян уверены, что украинцы не остановятся на границе с Россией, пойдут дальше на восток и потому нельзя выводить войска, нельзя идти на переговоры, пока не достигнуты цели (какие, читай выше)
Предпринимая попытку понять образ будущего, посмотрим на представления о том личном благе, которое может принести будущая победа. Победа, в которую в середине прошлого года года верили 82% наших респондентов.
Вопрос: Как вы полагаете, принесёт или не принесёт возможная победа России в военной операции в Украине какое-либо благо лично вам? Если принесёт, то какое?56% респондентов ответили “нет, не принесет”.
Те 29%, кто в открытом ответе сформулировал ожидания блага от победы, дали следующие ответы.
Победа – это вернуться назад, туда, где война еще не началась.
Comments